Неточные совпадения
Пьяным смехом
смеялся дворник; Клим никогда не слыхал, чтоб он
смеялся, и не слыхал никогда такого истерически визгливого смеха
мужчины.
Самгину показалось, что глаза Марины
смеются. Он заметил, что многие
мужчины и женщины смотрят на нее не отрываясь, покорно, даже как будто с восхищением.
Мужчин могла соблазнять ее величавая красота, а женщин чем привлекала она? Неужели она проповедует здесь? Самгин нетерпеливо ждал. Запах сырости становился теплее, гуще. Тот, кто вывел писаря, возвратился, подошел к столу и согнулся над ним, говоря что-то Лидии; она утвердительно кивала головой, и казалось, что от очков ее отскакивают синие огни…
Дамы начали
смеяться и перешептываться; некоторые из
мужчин улыбались; готовился опять взрыв хохота, но в эту минуту в комнате раздалось в одно время как будто ворчанье собаки и шипенье кошки, когда они собираются броситься друг на друга. Это загудели часы.
Я видел наконец японских дам: те же юбки, как и у
мужчин, закрывающие горло кофты, только не бритая голова, и у тех, которые попорядочнее, сзади булавка поддерживает косу. Все они смуглянки, и куда нехороши собой! Говорят, они нескромно ведут себя — не знаю, не видал и не хочу чернить репутации японских женщин. Их нынче много ездит около фрегата: все некрасивые, чернозубые; большею частью смотрят смело и
смеются; а те из них, которые получше собой и понаряднее одеты, прикрываются веером.
Антонида Ивановна тихонько
засмеялась при последних словах, но как-то странно, даже немного болезненно, что уж совсем не шло к ее цветущей здоровьем фигуре. Привалов с удивлением посмотрел на нее. Она тихо опустила глаза и сделала серьезное лицо. Они прошли молча весь зал, расталкивая публику и кланяясь знакомым. Привалов чувствовал, что
мужчины с удивлением следили глазами за его дамой и отпускали на ее счет разные пикантные замечания, какие делаются в таких случаях.
Ранение охотника не вызвало на стойбище тревоги; жена
смеялась и подшучивала над мужем. Случаи эти так часты, что на них никто не обращал внимания. На теле каждого
мужчины всегда можно найти следы кабаньих клыков и когтей медведя.
Отсутствие Кирила Петровича придало обществу более свободы и живости. Кавалеры осмелились занять место подле дам. Девицы
смеялись и перешептывались со своими соседами; дамы громко разговаривали через стол.
Мужчины пили, спорили и хохотали, — словом, ужин был чрезвычайно весел и оставил по себе много приятных воспоминаний.
Обращение это застало меня совершенно впрасплох. Вообще я робок с дамами; в одной комнате быть с ними — могу, но разговаривать опасаюсь. Все кажется, что вот-вот онаспросит что-нибудь такое совсем неожиданное, на что я ни под каким видом ответить не смогу. Вот «калегвард» — тот ответит; тот, напротив, при
мужчине совестится, а дама никогда не застанет его врасплох. И будут онивместе разговаривать долго и без умолку, будут
смеяться и — кто знает — будут, может быть, и понимать друг друга!
— Хорошо вам так рассуждать, —
смеялась Луша, — а зашить бы вас в нашу девичью кожу, тогда вы запели бы другую песню с своей великой философией…
Мужчинам все возможно, все позволительно и все доступно, а женщина может только смотреть, как другие живут.
Послышался испуганный крик Сони. Александров почувствовал, что теперь ему как
мужчине необходимо принять участие в этом странном происшествии. Он затряс ручку дверного звонка. Соня отворила дверь, и испуг ее прошел. Она уже
смеялась.
И прочие
мужчины просили Варвару и Грушину рассказать сны. Но те переглядывались, погано
смеялись и не рассказывали.
— Как тебе сказать, Олеся? — начал я с запинкой. — Ну да, пожалуй, мне это было бы приятно. Я ведь много раз говорил тебе, что
мужчина может не верить, сомневаться, даже
смеяться, наконец. Но женщина… женщина должна быть набожна без рассуждений. В той простой и нежной доверчивости, с которой она отдает себя под защиту Бога, я всегда чувствую что-то трогательное, женственное и прекрасное.
Они шли, пели и
смеялись;
мужчины — бронзовые, с пышными, черными усами и густыми кудрями до плеч, в коротких куртках и широких шароварах; женщины и девушки — веселые, гибкие, с темно-синими глазами, тоже бронзовые.
Юлия Филипповна. Да. Потом меня просвещали замужние подруги… Но больше всех — я обязана мужу. Это он изуродовал мое воображение… он привил мне чувство любопытства к
мужчине. (
Смеется. От группы
мужчин отделяется Шалимов и медленно идет к женщинам.) А я уродую ему жизнь. Есть такая пословица: взявши лычко — отдай ремешок.
— Я знаю, что вы меня считаете кокеткой… Пожалуйста, не оправдывайтесь… И я согласна, я даю повод так думать… Например, я
смеюсь и болтаю часто с Миллером. Но если бы вы знали, как мне противен этот вербный херувим! Или эти два студента… Красивый
мужчина уже по тому одному неприятен, что вечно собой любуется… Поверите ли, хотя это, может быть, и странно, но мне всегда были особенно симпатичны некрасивые
мужчины.
Шутя и
смеясь, они быстро накрыли стол для кофе и убежали, а на смену, гуськом, один за другим из кают медленно вылезли пассажиры: толстяк, с маленькой головой и оплывшим лицом, краснощекий, но грустный и устало распустивший пухлые малиновые губы; человек в серых бакенбардах, высокий, весь какой-то выглаженный, с незаметными глазами и маленьким носом-пуговкой на желтом плоском лице; за ними, споткнувшись о медь порога, выпрыгнул рыжий круглый
мужчина с брюшком, воинственно закрученными усами, в костюме альпиниста и в шляпе с зеленым пером.
Маша часто уходила на мельницу и брала с собою сестру, и обе,
смеясь, говорили, что они идут посмотреть на Степана, какой он красивый. Степан, как оказалось, был медлителен и неразговорчив только с
мужчинами, в женском же обществе держал себя развязно и говорил без умолку. Раз, придя на реку купаться, я невольно подслушал разговор. Маша и Клеопатра, обе в белых платьях, сидели на берегу под ивой, в широкой тени, а Степан стоял возле, заложив руки назад, и говорил...
— Но что же делать с тем, что женщины, а не
мужчины родят, — это уж закон природы, его же не прейдеши! — сказал князь,
смеясь.
Тот продолжал; но только вдруг на одном очень поэтическом, по мнению Татьяны Васильевны, монологе начал кашлять, чихать и в заключение до того докашлялся, что заставил дам покраснеть и потупиться, а
мужчин усмехнуться, и вместе с ними сам добродушно
рассмеялся.
Протопопов? Какой чудак. Приехал Протопопов, зовет меня покататься с ним на тройке. (
Смеется.) Какие странные эти
мужчины…
Я вслушиваюсь в эти толки и
смеюсь себе втихомолку, ибо я очень хорошо понимаю, что, в действительности, я только веселонравный
мужчина, которому хочется удивить вселенную своею стремительностью.
В состоянии ли, например, она не только полюбить другого
мужчину, — но, боже мой! — даже подумать о другом, кроме него, тогда как он, может быть, теперь, в эту минуту, счастлив с другою, с которою
смеется над нею и над ее любовью?
— Лев Павлович?.. Лев Павлович, как и все
мужчины: он с самых первых пор или скучал, или даже
смеялся над моими стремлениями. Он окружал меня богатством, удовлетворял мои прихоти, впрочем, всегда с оговорками, и потому полагал, что уже все сделал, что я даже не должна сметь ничего желать более. Но, бога ради, не спрашивайте меня: видьте во мне вашего друга… старуху, которая вам желает счастья… и больше ничего! Расскажите мне лучше что-нибудь про себя: когда вы думаете назначить свадьбу?
Мальчишки
смеялись, женщины покачивали головою,
мужчины одобрительно улыбались.
Пивокурова. Ах, какой
мужчина! (Закрывается веером и
смеется.)
К<няжна> Софья. Любезничал с Лизой Шумовой, рассказывал ей бог знает что и между тем просил меня отдать тебе письмо: вот
мужчины! в одну влюблены, а другой пишут письма! верь им после этого. Я его прочла и отдала назад, сказав, что ты будешь очень этому
смеяться. Он разорвал и уехал. Какова комедия! (Молчание.) А еще, знаешь: мне сказывали, наверное, что он хвалится, будто ты показывала особенные признаки любви. Но я не верю!
И каждый день идет в нем пир горой.
Смеются гости, и бренчат стаканы.
В стекле граненом дар земли чужой
Клокочет и шипит аи румяный,
И от крыльца карет недвижный строй
Далеко тянется, и в зале длинной,
В толпе
мужчин, услужливой и чинной,
Красавицы, столицы лучший цвет,
Мелькают… Вот учтивый менуэт
Рисуется вам; шопот удивленья,
Улыбки, взгляды, вздохи, изъясненья…
Мужчина вдруг
засмеялся злобным, презрительным долгим хохотом и опять раскашлялся.
Не знаю, кто оклеветал меня,
Я это заслужила,
Смеялась, резвилась, шутила,
Нет, с нынешнего дня
Не будет сметь ко мне приблизиться
мужчинаНа расстояньи в три аршина!
Через деревню проезжал иногда на беговых дрожках или в коляске инженер Кучеров, строитель моста, полный, плечистый, бородатый
мужчина в мягкой, помятой фуражке; иногда в праздники приходили босяки, работавшие на мосту; они просили милостыню,
смеялись над бабами и, случалось, уносили что-нибудь.
При сих словах многие
мужчины громко
засмеялись. Импровизатор немного смутился.
Николка знал по именам многих женщин и
мужчин, рассказывал о них Петьке грязные истории и
смеялся, скаля острые зубы.
Надя. Я держу себя, как должна себя держать девушка в моем положении, так велит рассудок. Не забывайте, кто я. Сирота служанка. Кто вступился бы за меня? У кого достанет совести не наговорить мне дерзостей, подлостей? Благородная девушка может и дружиться с
мужчинами, и шутить с ними. А я, — только взгляни на
мужчину, — и посыпались на меня обиды. Пусть же лучше говорят обо мне, что я и безжизненная, и бессмысленная. Вы должны понимать это и стыдно вам
смеяться за то надо мною.
Анна Петровна. Хорошо… Мы друзья, а знаете ли, что от дружбы между
мужчиной и женщиной до любви единый только шаг, милостивый государь? (
Смеется.)
— Они рассердившись, —
засмеялся мужчина. — Фу-ты, ну-ты, испугался! Даже поджилки трясутся. Вот что, господа почтенные! Шутки в сторону, разговаривать с вами мне не охотно… Потому как я желаю остаться тут с мамзелями один и желаю себе тут удовольствие доставить, то прошу не претикословить и выйти… Пожалуйте-с! Господин Белебухин, выходи к свиньям собачьим! Что рыло наморщил? Говорю, выходи, стало быть, и выходи! Живо у меня, а то, гляди, не ровен час, как бы в шею не влетело!
Да и то — рассудила я — оплеуха женщины
мужчине не бесчестье, они целуют ударившую руку и потом всякому поперечному рассказывают об этом и вместе
смеются…
Бодростина весело
рассмеялась и заметила своему собеседнику, что он неосторожно богохульствует, порицая совершенство творения, чего ему, как спириту, делать не надлежит; но он категорически опроверг это обвинение и доказал, что именно как спирит-то он и прав, потому что признает планету и обитающие на ней организмы еще в периоде самого раннего развития и верит, что в далеком или в недалеком будущем воспоследуют усовершенствования, при которых нынешняя и все более и более усиливающаяся власть женщин над
мужчинами упразднится.
Собеседники снова вместе
засмеялись и Бодростина, не отрицая настояний Жозефа, что он «скверно создан», отвечала, что женщины гораздо покорнее
мужчин воле Промысла, устроившего все так, как оно устроено, и затем прямо поворотила речи к насущному вопросу дня, то есть к тому, как быть с собою злополучному Иосафу?
— Молчит! — удивлялась Нюта. — Это даже странно… Послушайте, будьте
мужчиной! Ну, хоть улыбнитесь! Фуй, противный философ! —
засмеялась она. — А знаете, Володя, отчего вы такой тюлень? Оттого, что не ухаживаете за женщинами. Отчего вы не ухаживаете? Правда, здесь барышень нет, но ведь вам ничто не мешает ухаживать за дамами! Отчего вы, например, за мной не ухаживаете?
Сбоку, на скамье, сидело семейство молодых иностранцев: двое
мужчин и две девушки. Они громко
смеялись и жадно ели куски мягкой просфоры.
Против Таси, через комнату, широкая арка, за нею темнота проходного закоулка, и дальше чуть мерцающий свет, должно быть из танцевальной залы. Она огляделась. Кто-то тихо говорит справа. На диване, в полусвете единственной лампы, висевшей над креслом, где она сидела, она различила
мужчину с женщиной — суховатого молодого человека в серой визитке и высокую полногрудую блондинку в черном. Лиц их Тасе не было видно. Они говорили шепотом и часто
смеялись.
Я сел к столику и спросил водки. Противны были люди кругом, противно ухал орган.
Мужчины с развязными, землистыми лицами кричали и вяло размахивали руками; худые, некрасивые женщины
смеялись зеленовато-бледными губами. Как будто все надолго были сложены кучею в сыром подвале и вот вылезли из него — помятые, слежавшиеся, заплесневелые… Какими кусками своих излохмаченных душ могут они еще принять жизнь?
— А то ишь как перепугался… Эх, вы,
мужчины… Грош вам цена, — продолжала
смеяться Дарья Николаевна.
— Не будет никакого. На той неделе засиделся у меня товарищ по общественному делу до поздней ночи. Полетели по коридору сплётки: с
мужчинами ночует! А я им только
смеюсь: «Это касается меня одной, если бы я даже оставалась с
мужчиною на половой почве. Это даже мужа моего не касается».
Прасковья Степановна. Да как же не
смеяться? ведь я ни с одним
мужчиной еще не целовалась, А он такой хорошенький.
— Нет, нельзя, — сказал князь Андрей
смеясь, пожатием руки давая знать Пьеру, что этого не нужно спрашивать. Он что-то хотел сказать еще, но в это время поднялся князь Василий с дочерью, и
мужчины встали, чтобы дать им дорогу.